Паутина Судеб - Страница 58

Ладислав склонил голову, принимая информацию к сведению. Рот наполнился тягучей кислой слюной.

– Давненько я хотел в поле выйти… Поразмяться, подышать свежим воздухом… Для легких полезно опять же. Вот только думаю, недельки две на оздоровление хватит? Или лучше подальше путешествовать?..

– Да зачем так близко, Ладиславушка? Ты, почитай, всю округу знаешь, как свои пять пальцев. Лучше в Оголен Град наведайся, знаю, родня там у тебя есть. Ты их навести, поживи с месяцок, чай, дома будешь, не у чужих людей. А ежели закрутит зима суровая, то к чему тащиться сюда через снега и ледяные переправы? Поживи в столице, пока не потеплеет, там всяко зима мягче, чем у нас. А весной возвращайся, тебе тут все рады будут, слова плохого поперек не скажут, уж я об этом позабочусь.

– Да… Давненько я родных не видал. Жалко, дом мой до весны выстудится небось… – покачал головой некромант, поднимая с низкого табурета туго набитую дорожную сумку и набрасывая на плечи плотный, подбитый мехом плащ. Дух-работник все сделал, как следовало – можно было не сомневаться, что оседланная лошадь с притороченными к седлу сумками с провиантом уже дожидается его в конюшне. Жаль, что выдвигаться придется без завтрака, но ничего, уж это как-нибудь позже уладить удастся.

– Не волнуйся, Ладиславушка, – улыбнулся Милорад, широко распахивая дверь и выходя на слегка припорошенный первым снегом порог. – Послежу я за твоим домом. Ничего не пропадет, не выстудится, в запустение не придет. Будь спокоен. Вернешься – будет все так, словно и не уезжал вовсе.

Волхв на прощание легонько хлопнул Ладислава по плечу и ушел не оборачиваясь по людной улице. Некромант криво усмехнулся – вот уж выставили так выставили. С одной стороны, он все равно уезжать собирался, но с другой… Кто знает, сколько ему придется хвостиком таскаться за той весьма невезучей ведуньей? Хорошо, если всего-то недели две, а если месяц? Полгода? Вот уж незадача, хоть ее весной тогда в Ижен сманивай, чтобы под присмотром постоянно была. Так ведь не согласится, коза упрямая. У нее небось в голове пока что только дороги да работа «для души». Таких силком в город не заманишь, разве что за «высокими чувствами» и прочими сомнительными радостями.

Ладислав подошел к небольшому стойлу, где нетерпеливо бил копытом смолянисто-черный жеребец с коротко остриженной гривой, в самом деле уже оседланный и готовый к дороге, неважно, насколько долгой она будет.

Шрам на виске заныл с новой силой. Некромант чертыхнулся и поспешно вывел коня из стойла. Время не терпит, а расстояние между ним и благодетельницей, судя по всему, увеличивается с каждой минутой. Придется поторопиться, чтобы проблемы, и так разрастающиеся, как снежный ком, пущенный с горы, не похоронили его под собой. К счастью, метка на виске не даст ему заблудиться поведет, как магический компас.

По крайней мере, Ладиславу очень хотелось на это надеяться…

ГЛАВА 9

Деревенька Бобруйские Хатки, очертания которой уже можно было разглядеть в извечной туманной дымке Болотной Окраины, славилась на все Росское княжество тем, что являлось наиболее популярным местом, куда посылали всех доставших, неугодных и просто занудствующих. Впрочем, на традиционный посыл типа «В Бобруйские Хатки бы тебя, нечисть» обижались только инородцы, люди обычно пропускали подобное пожелание мимо ушей. И уж конечно для тех несчастных, которых вышестоящее начальство посылало в Бобруйские Хатки на полном серьезе – неважно, с какой целью, – эта деревня становилась воистину проклятым местом.

Дело в том, что расположена эта деревня на сухом островке посреди болот и мелких озер, и, когда бы ты ни приехал в это место, всегда встречает тебя одно и то же – густой туман, исчезающий лишь на лютом морозе. Летом от влажных болотных испарений нечем дышать, наглые комары размером чуть поменьше овода кусают даже сквозь плотную крутку, а осенью и весной единственную дорогу размывает так, что она становится похожа на болотные тропы, которых в округе немерено. И забыл бы росский князь Владимир про Бобруйские Хатки, если бы не росла в здешних топях особая ягода, прозванная местными белой клюквой. Настойка этих ягод; как следует очищенная, обладала столь мягким вкусом, что далеко не сразу можно было распознать – крепость у напитка такая, что гореть он мог синим пламенем прямо в кубке. Насколько я знаю, белая клюква нигде больше не росла в таких количествах, как на Болотной Окраине, вот местные и жили на доходы с продаж этой ягоды в более благополучные районы Роси.

Волки при подходе к деревне перешли почти на шаг, огибая особенно глубокие лужи с осклизлыми краями – в такую раз прыгнешь, и оба, как всадник, так и волк, по уши будут в брызгах грязной воды, а подобный поворот дел никого не обрадует. Я сдвинула стрелецкую шапку на затылок и присмотрелась к потемневшим от сырости и непогоды воротам деревни – доски казались прогнившими насквозь, пни ногой посильнее, и развалятся. Так зачем, спрашивается, забор, который не убережет жителей от беды?

«Да какая у них тут беда может быть, сестра? Комары разве что, но от них за забором не укроешься, – усмехнулся Подлунный, подслушав мою последнюю мысль, которую я, по-видимому, думала слишком „громко“. – Сама ж говорила, что хищного зверья тут нет совсем, нечисти тоже, а кто из двуногих в здравом уме сунется сюда? Не дойдут, пожалуй, в болотах сгинут».

– Вот уж точно, – пробормотала я, с беспокойством оглядываясь на Ветра.

Мальчишка понуро ехал на волчице, то и дело слишком сильно наклоняясь вперед. Похоже, после переправы он совсем разболелся, но помочь здесь и сейчас я ему ничем не могла. Его бы в прогретый дом, на печь, напоить горячим отваром от простуды и дать как следует выспаться.